— Мне на Манежную.
— Поехали.
Клиент попался добротный, так Павлик называл солидных, на его взгляд, пассажиров. Вышел из высокого серого здания, сам худой, высокий, скулы такие… Острые… И сумка на ремне. В таких камеры киношные носят. Журналист, точно журналист. Даже по походке видно — серьезный товарищ. Это хорошо, первый клиент – весь день делает.
Павлик верил в удачу вообще, а в свою удачу – тем более, ему казалось, что все у него в Москве получится, что возвращаться в Тверь не придется, а мамка с Василием Ивановичем больше ему не указ.
Хмурого и молчаливого отчима Павлик не любил. Тот служил в полиции, звание у него было маленькое, а живот большой, зачем только мамка его выбрала, она ведь еще не старая и красивая, жаль, отец рано умер, жили бы и жили.
Павлик вспомнил рыбалку на Волге, пологий берег, березы, сбегающие к синей воде, вздохнул.
— Ну что там слышно у вас, у журналистов? – обернулся он к клиенту, — Про спецоперацию, в смысле? Правду ли говорят, что нацики детей вперед себя выставляют, поэтому наши стрелять не могут?
— Тебя как зовут? – ответил пассажир вопросом на вопрос.
— Павлик. В смысле, Павел.
— Понятно. А меня Артем. Будем знакомы.
— Будем.
— Ты, Павел, взрослый мужик, а вопросы у тебя, как у мальчишки. Давно школу-то закончил?
— В прошлом году, — Павлик не обиделся, отвечал охотно, с умным мужиком отчего не поговорить.
— Ну и что, так и будешь таксистом всю жизнь шабашить?
— Нет, вы что, — оживился Павлик, уж больно охота ему было про свою мечту рассказать, — У меня есть этот, как его. Жизненный план, вот.
— Молодец, — откликнулся Артем, — Жизненный план – это здорово. Расскажешь?
Павлик кивнул. Посмотрел в боковое зеркало. Аккуратно вывернул руль. Водил он хорошо, город за год изучил, нравилась ему работа, чего уж говорить. Опять же, с клиентами можно поболтать. И книг читать не надо, книги – они не про настоящую жизнь, в них ерунда одна, а вот люди — это интересно, потому что у людей все по правде.
— Я жениться хочу, — доверительно начал он, — На богатой. Красивая – это не обязательно. Мне богатая нужна. Пусть даже будет старше. Ненамного.
— Зачем тебе богатая?
— Дело открою.
— Что за дело?
— Наркоманов буду лечить.
— Наркоманов? Ты же не врач.
— Найду врачей, найду всех, кого надо. Построю за городом клинику. Будет она вся такая… Как в кино, в общем. И чтоб охрана на мотоциклах.
— Отчего же на мотоциклах?
— Ну не с собаками же? Мы не фашисты.
— Погоди. Ты что же, насильно их там будешь держать? В смысле – лечить?
— А то.
— Интересно. А почему именно наркоманов?
— Все зло в мире от них, — вздохнул Артем, — Еще, конечно, от гомиков, но их пока у нас не лечат. Хотя, кто знает, может скоро и начнут.
— Вот оно как, — Артем покачал головой, — Серьезные у тебя планы.
— Ага, — согласился Павлик, — Вы потом это… Сможете даже репортаж про меня сделать. Ну, про клинику, чтоб по телеку показать. Как идея?
— Отличная идея. Почему нет? Сделаем. Ты только женись поскорее. А то, кто его знает, может пока ты жену будешь искать, наркоманы-то и кончатся.
— Не думаю, — задумчиво протянул Павлик, — Сейчас их гнездо на Украине разворошили, конечно. Только боюсь, многие за границу убегут. Ищи их потом. Кстати, про Украину, так что насчет нациков-то? Неужели детей вперед себя ставят?
— А ты сам, как думаешь?
— Не знаю, — Павлик поежился, — Думаю да. Наркоманы – они такие. На все способные.
— А почему ты думаешь, что все украинцы наркоманы?
Павлик удивился вопросу, посмотрел на пассажира, решил, что не такой уж он и умный, все-то объяснять ему надо.
— Как это почему? Потому что. Потому что это…
— Что – это?
— Все так говорят.
— Кто все?
— Люди, кто. Телевизор.
— Так люди или телевизор?
— Оба.
Павлик смешался, ему перестали нравиться вопросы Артема.
— И что пристал? – подумал он, — Дотошный они народ, журналисты эти. Задали тебе простой вопрос – так ответь просто, чего елозить?
— Я смотрю, хороший ты парень, Павлик, хочешь, чтоб зла в мире меньше стало, так?
— Ну… В общем да.
— А что есть зло, по-твоему?
— Как это что? Понятное дело. Зло – это такая штука… Такая штука…
Павлик задумался, мысль вылезала с трудом.
— Как бы это сказать, чтоб вы поняли?
— Ну, ты постарайся.
— Зло – это такая штука, которая жить мешает. Вот.
— А что тебе лично жить мешает?
— Как что? Наркоманы всякие. Гомики. Нацики.
— А ты хоть одного гомика в жизни видел? Или наркомана?
— Нет, бог уберег. Пьяных вожу, бывает. Буйных даже. Бандюков опять же, этих сразу видно. Но я с ними уважительно, до сих пор помогало, не трогали. А наркоманов – нет. Никогда.
Павлик заволновался. Ему показалось, что в словах и вопросах Артема есть какой-то подвох.
— Понятно, — Артем вздохнул, — А вот представь себе, просыпаешься ты завтра утром, а в мире ни одного наркомана. И ни одного гомика. Как тебе такой расклад?
— Ну… Ничего расклад. Хорошо так.
— Выходит, что зла больше в мире нет? Так?
— Ну. Выходит.
— А что же с твоей мечтой? Не нужна тебе теперь богатая жена?
— Как это не нужна? Нужна. Что ж я, всю жизнь таксистом работать буду?
— А почему нет?
— Не. Тяжелая работа. И денег мало. Я тогда другую клинику открою.
— Да какую же, если мировое зло закончилось? Кого лечить-то?
— Не знаю пока. Придумаю. Может этих… Либералов?
— Почему либералов?
— Болтают много.
— Понятно, — Артем вздохнул, — А зачем тебе много денег?
— Как зачем. У всех есть, а я выходит – лох?
Артем не ответил. Пока болтали, приехали на место.
— Останови здесь. Я выйду.
Протянул деньги, открыл дверь, посмотрел на Павлика.
— Хороший ты парень, Павел. И не лох. А просто дурак. Тебе бы учиться пойти, что ли.
И вышел.
Павлик нажал на газ, крутанул баранку.
Слово ,,дурак,, царапнуло, но сильно.
Да и наркоманов на его век хватит, так что все норм, поехали дальше.
Фото из Интернет.
